жизни, приводящая к вратам Эдема, в сонме избранных, потому-то посвященные — все в свете ярком ложи, и лишь посвящаемый во тьме завязанных очей. Путешествие вокруг ложи — те же горести земной жизни, но, свершая с посвящаемым круг, надзиратель знакомит дух принимаемого с понятием о вечности. Слепо верить долженствует посвящаемый слову Великого мастера, когда с него требуется клятва на Священном Писании, ибо глаза у него заграждены повязкой земных страстей, заблуждений, мешающих видеть Священную Сокровищницу Премудрости, книгу слов Божьих. Но как только будет дана им клятва, как доказательство святой веры в Провидение, на этой, лишь чувствуемой, таинственной, неведомой книге, — повязка спадает, и он уже различает окружающее; он сознает позор зла и святость добра. Наконец, дают ему узреть полный свет, причем он видит, что вся слава земли преходит, яко дым; видит все строение храма премудрости, постигает тайну бытия, тайну жизни и смерти и сопричисляется к сонму избранных, просветленных духов в недрах непреходящего блага».

Секретарь читает заявление о доступе в Орден и принятии новопосвященного, который с удивлением слышит, что в «лето-писи»[44] Ордена занесена вся его прежняя жизнь. «Ни одна черта жизни человеческой, ни мысли, ни деяния его — не возмарает-ся из Великой книги бытия, — говорит секретарь. — Все в ней записано».

Секретаря сменяет ведущий обряда. Он вручает принятому белый кожаный запон как знак, что профан вступил в братство каменщиков, созидающих великий храм человечества; неполированный серебряный мастерок, «ибо отполирует его прилежное употребление при охране сердец от нападения расщепляющей силы пороков»; пару белых мужских перчаток — в напоминание того, что лишь чистыми помыслами и непорочной жизнью можно надеяться возвести храм премудрости; пару женских перчаток ведущий обряд предлагает передать избраннице сердца, непорочной женщине. «Иные, по невежеству или недальновидности, не усматривают в сем обряде сокровенного смысла, — говорит ведущий обряд, — но я вам, любезный брат, должен сказать: вам надлежит избрать себе сотрудницу, подругу, обручиться ей яко невесте, сочетаться чистым и священным браком с премудростью, с небесной девой Софией. Да будет она вам неразлучной спутницей[45], единою вашею избранницею».

И Мастер стула, и вития говорят речи, красивые речи о трех великих столбах, на которых держится храм премудрости. Они говорят о мудрости, силе и красоте. Говорят о безмерной любви ко всему человечеству. «Тьму победим светом!» — восклицает Великий мастер, и трижды три раза, в знак общности мыслей, аплодируют братья. Стройный хор братьев гармонии под звуки музыкальных инструментов, негромкими торжественными голосами успокаивает страсти. Ясные мысли претворяются в неясные грезы.

«Чувство истины живое

Вас в священный храм влекло;

О, стремление святое!

Сколь ты чисто, сколь светло!

Разгони пороков мрачность,

Возроди любви прозрачность,

Ею в нас зажги сердца;

Да любовью воспаленны,

В ней согласно погруженны,

Воспоем всех благ Отца.

О, восторги несравненны,

Каковых не знает мир.

Чувства здесь любви бесценны

Устрояют светлый пир.

Здесь утехи без отравы,

Без раскаянья забавы

Льют отраду в нашу кровь.

Где же чувств таких приятство?

О, живи вовеки, братство!

Царствуй, царствуй в нас, любовь».

Хор поет, и братья вновь посвященные забывают мир:

«Порокам где ужасным

Всегдашний ставят пир,

Чтя титлом их прекрасным».

Такова голубая иоанновская ложа, первая ступень масонской лестницы. Цвет лазури, цвет неба — символ возвышенности стремлений, жажды духовного совершенствования; золото — благороднейший металл, и Вольные Каменщики избрали его как символ чистоты своих побуждений. Иоанновскому масонству лазоревый цвет был присвоен в 1734 г. в Англии. В иоанновских ложах французской системы, работавших у нас в России на рубеже XVIII и XIX вв., ленты мастеров были голубыми, запоны тоже обшиты и подбиты голубым. На прилагаемом рисунке изображена лента, которую носили через плечо (перевязь) мастера французской системы, где акация и звезды вышиты золотом, сама же лента — голубого шелкового муара. К концу ленты привешивались циркуль и наугольник. По объяснению риторов, лента изображала пояс зодиака, акация — солнце, так же как и буквы М.В., расшифровывавшиеся как Mac Benae, мастерское достоинство. Наконец, циркуль тоже изображал солнце, а наугольник — часть земного шара, освещенную солнцем. В пространстве между циркулем и наугольником надлежало искать истинных масонов: «Одеяния их не боятся света истины, солнечного света правды», — утверждал вития. На мастерский запон нашивались три голубые розетки, которые красиво расшивались теми же символами, как и перевязи. На запоне (см. рисунок) мы видим: солнце, луну, ветвь акации, циркуль и наугольник в установленном ритуалом соединении, мастерок и молоток, которые указывают, что запон принадлежит управляющему мастеру. В иоанновском масонстве вообще главными символами были: пламенеющая звезда, солнце, луна, треугольник, циркуль и наугольник, отвес, 24-дюймовый масштаб, линейка, пчелиный улей, мастерок, молоток, дикий и кубический камни, чертежная доска, гроб, слезы, золотой шнур, связанный кафинским узлом, светильники, столбы, лестница, мозаичный пол, шляпа, шпага, запон и перчатки. Все эти символы объяснялись посвящаемому при приеме его в ложу, и для большей наглядности обряда ведущий расстилал на полу перед новичком ковер, на котором были изображены все символы, заключавшие в себе сокровенный смысл степени. Не только иоанновская ученическая степень имела ковер, но и каждая степень, за весьма немногими исключениями, тоже. Однако обычай использования ковров, так же как и писаных обрядников, является позднейшим: первоначальное английское масонство не знало ковров; это было противно духу и смыслу орденских установлений, безусловно запрещавших открытие таинств пером, кистью и резцом. Но с течением времени ковры сделались достоянием различных систем и степеней, условно изображая идеально устроенную ложу с богатым и полным набором символических предметов. Изображать на ковре «совершенную» ложу было несравненно легче, чем устроить ее в действительности, а потому ковры, или, как их называли русские масоны, «Тапии», получили такое широкое распространение. До введения ковров «совершенная» ложа чертилась мелом на полу для каждого собрания, и по его окончании чертеж смывался; некоторые ложи ограничивались символическими предметами, изготовленными из дерева, меди, олова и т. п.; их расставляли в ложе в определенном порядке. Бывали ковры роскошные: по дорогому шелку они расписывались известнейшими художниками-масонами; были и весьма невзрачные, плохо отпечатанные на дешевой клеенке. Все зависело от усердия членов ложи и от их щедрости.

Перевязь мастерской степени (собр. Об. л. др. п.). T.C.

Остановлюсь на важнейших символах иоанновского масонства. Блистающая, или пламенеющая, звезда знаменовала «Дух», наполняющий всю природу, жизненную